Прилег вздремнуть я у лафета,
И слышно было до рассвета,
Как ликовал француз.
Но тих был наш бивак открытый
Кто кивер чистил весь избитый,
Кто штык точил, ворча сердито,
Кусая длинный ус.


...наш бивак открытый...


... у лафета


Бивуак


Кивер


Барабан


Каска

Как вспоминал один из участников битвы, «из всех явлений 1812 года канун Бородина сохранился, конечно, у многих в памяти. Все ожидали боя решительного. Офицеры надели с вечера чистое белье; солдаты, сберегавшие про случай по белой рубашке, сделали то же. Эти приготовления были не на пир! Бледно и вяло горели огни на нашей линии, темна и сыра была с вечера ночь на 26-е августа…» (Ф.Н.Глинка) Солдаты отказывались от положенной перед сражением винной порции, говоря: «Спасибо за честь! Не к тому изготовились: не такой завтра день!» Они молились: «Мать пресвятая Богородица! Помоги постоять нам за землю свою!». И только «к утру сон пролетел над полками».

Во вражеском стане до рассвета не умолкали песни и шумные хмельные споры, там уже праздновали победу. «Удвоенные костры, уставленные в несколько линий, пылали до самого Колоцкого монастыря. Эти не наши огни, стоя огненными полками, сквозили сквозь чащи лесов и кустарников, румянили наше небо и бросали какой-то кровавый отблеск на окрестности ямистые, темные. Рокот барабанов, резкие звуки труб, музыка, песни и крики несвязные (приветный клик войска Наполеону) слышались у французов», — вспоминал Ф.Н.Глинка.

Наполеон планировал решительным и мощным ударом рассечь оборону русских в районе деревни Семеновское, выйти им в тыл, оттеснить к берегу реки Колочи, разгромить их и открыть себе прямую дорогу на древнюю столицу Российской империи — на Москву. Задачей русских армий было не допустить этого.